В песчаном Чернигове рынок -- Что сточная яма. В канавах и рытвинах, Лоб расколоть нипочем. На рынке под вечер В сочельник казнили Бояна. Бояна казнили, Назначив меня палачом. Сбегались на рынок Скуластые тощие пряхи, Сопливых потомков таща На костистых плечах. Они воздевали Сонливые очи на плаху, И, плача в платочки, Костили меня, палача... А люди? А люди... А люди! Болтали о рае. Что рай -- не Бояну, Бояну -- отъявленный ад. Глазели на плаху, Колючие семечки жрали, Гадали: туда Иль сюда упадет голова... Потом разбредались, Мурлыча бояновы строки. Я выкрал у стражи Бояновы гусли и перстень. И к черту Чернигов! Лишь только забрезжила рань. Замолкните, пьянь! На Руси обезглавлена песня! Отныне вовеки Угомонился Боян. Родятся гусляры, Бренчащие песни-услады, Но время задиристых песен Неужто зашло? В ночь казни смутилось Шестнадцать полков Ярослава. Они посмущались, Но смуты не произошло...