Чад, перегар бензиновый. В воздухе вой висит Девяносто пяти лошадиных И пяти человеческих сил Словно мы стали сами Валами, цепями, поршнями, Ревущими на рассвете В этом проклятом кювете. Словно с машиной братья мы, Как корабль кораблю. Бревна вместе с проклятьями Падают в колею. Падают, тонут, скрываются, Захлебываются в снегу. Шофера голос срывается: -Крышка! Кончай! Не могу! Видели мерзлые ветви, Как мы легли на настил, Как остывали под ветром Сто измученных сил. Как умирали снежинки, Падая на капот, Как на щеках морщинки. Перепрыгивали пот Но кто-то плечо шинели Вдруг деранул сплеча: -Долго ли, в самом деле, Будем мы здесь торчать? И, сокрушив законы, Вечных устоев курсив, Вдруг поднялись миллионы Нечеловеческих сил. Стали огромными плечи, Лес лег травой к ногам... Ясно, что крыть было нечем Этим густым снегам. Долго еще под ветром Нам трястись и курить. ЗИС глотал километры, Мы - свои сухари. Мимо неслись селения, Мотор вперед уносил Обычнейшее явление - Пять человечиских сил. Февраль 1957