Круг Михаил - Маравихер - аккорды

[ Предположительная тональность: Gm ]

Fm 	                       F		                              Fm
 Был вечер так тих и волны наполнены грустью.
	                     F                  G		             F          F7
 Играл где-то вальс и светила большая луна.
	            C               F7		         Gm
 А на берегу ,где тихо, безлюдно и пусто,
	              Fm              F		                  Fm
 Сидела мадам и скучала в беседке одна.

 А наш маравихер-красавец фартового вида-
 Как раз в этот час любовался прибрежной волной.
 Увидя ее: ожерелье, кольцо и прикиды,
 Подумал: "Она этот вечер пробудет со мной".

 В беседку зашел и просил по-французки пардона.
 Сгодилось вору,что в Париже шмонал косяки.
 И сердце ее колокольным наполнилось звоном,
 Что, если б ушел он, она б умерла от тоски.

 Она же плыла и все нюхала белую розу,
 На море глядя через модный голландский лорнет.
 И он ей сказал, как поэт сочиняющий прозу.
 Ему бы в театре читать за Шекспира сонет:

 "Мы свами пойдем до заката,что на горизонте.
 Оттуда плывут серебряные облака.
 Жемчужным дождем вдруг прольются на шелковый зонтик,
 Который сжимает нежная с перстнем рука".

 И дождик пошел,но им сухо в беседке под крышей.
 Вдали пароход загудел,как заваленный мент.
 Она говорила,а он ее вовсе не слышал,
 Но знал,что зовет на чаек-это клюнул клиент.

 Зовет и молит: "Проводите до дома-мне плохо:
 Кружит голова и ветер холодный не стих",
 Ахипа на кон,на хамлежку-такая пройдоха.
 Но вор ее пас-он крутил на Твери не таких.

 У входа в отель на цирлах швейцар и прислуга.
 Ни кто не видал в Одессе красавцев,как он.
 И дамы в фойе зашептали на ушко друг другу:
 "Красивый,богатый,он умница просто 'шармон'".

 Зашли в номера и раскладка на высшую пробу:
 Одною рукой он шмонал ее пухлый скидняк,
 Другою рукой он снимал золотишко:ей Богу,
 Так пальцы играли,что аж Паганини слобак.

 В окне лунный свет,на кровати медамка приплыла.
 В ракитном кусту кузнечик на скрипке играл.
 И губы ее шептали в бреду: "Милый, милый".
 А милый уже на малине понты прошибал.

 Прошел где-то год и спалили вора под Ростовом.
 На очной ее просили вора опознать.
 Он думал: "Кранты, по этапу на нары по новой,
 Спалили,волки,снова мне о свободе мечтать!"

 Сидел писарчук и калякал,паршивец,дознанье.
 Она как вошла,так без чувства прижалась к стене.
 Он кинулся к ней,поднял на руки,как в то свиданье,
 Легавым сказал: "Расскалюсь,только чтоб не при ней".

 Она же в ответ обняла его сильную шею,
 Прижалась к груди,прошептала: "Айме шармон!
 Мерси за заботу,поймали,но я сожелею:
 Увы,господа,но тот вор-это вовсе не он".