Позвольте, братцы, обратиться робко: Пришла пора почистить наш народ, А я простой советский полукровка И попадаю в страшный переплет. Отчасти я вполне чистопородный: Всесвятский, из калужских христиан. Но по отцу - чучмек я инородный И должен убираться в свой Пхеньян. Куда же мне по вашему закону? Мой край теперь отчасти только мой. Пойтить на Волгу, побродить по Пскову Имею право лишь одной ногой. Во мне кошмар национальной розни! С утра я слышу брань своих кровей: Одна вопит, что я кацап безмозгий, Другая - почему-то - что еврей. Спаси меня, Личутин и Распутин! Куда ни плюнь - повсюду мне афронт. Я думал, что я чистый в пятом пункте, И вот, как Пушкин, порчу генофонд. А мой язык, любимый и привычный? Его питал полвека этот край. Так русский он? Или русскоязычный? Моя, Куняев, твой не понимай! Живой душе не дайте разорваться! Прошу правленье РСФСР: Таким, как я, устройте резервацию, Там, где-нибудь... в Одессе, например. Там будет нас немало, многокровных: Фазиль, Булат, отец Флоренский сам. Нам будут петь Вертинский и Миронов. Высоцкий тоже будет петь не вам. Каспаров! Гарик! Тоже двуединый! Разложим доску! Врубим циферблат! И я своей корейской половиной Его армянской врежу русский мат! А вам скажу, ревнители России: Ой, приглядитесь к лидерам своим! Ваш Михалков дружил со Львом Абрамычем Кассилем, А Бондарев - по бабке - караим!