Мои друзья вповалку спят, а я всё бодрствую - Кто это на том свете мне зачтёт? И где же я набрался этих сил и бодрости? Песок ведь скоро сыпаться начнёт. Песок ведь скоро сыпаться начнёт. А тёмной ночи два часа. Что-то не рифмуется... Самогон кончается... Что же делать?! А я стою, как в стойле конь, И смотрю на Оболонь, Вспоминаю про огонь Ночи белой. Глаза слезятся красные и веки щурятся, И тянет ветерком из-под реки. А я стою и думаю, как в ней петлюровцев Топили удалые казаки. В народных шароварах казаки. А тёмной ночи три часа. Что-то не рифмуется... Самогон кончается... Что же делать?! А я стою, как в стойле конь, И смотрю на Оболонь, Вспоминаю про огонь Ночи белой. Бумага терпит. Только голова терпела бы, И было бы что пить и что курить. Ах, киевская ночь, ты хоть совсем не белая, Но и с тобой мы можем говорить. Нам есть с тобой о чём поговорить. Но на курантах шесть часов, Слышу первых петухов, Самогона, как и слов, Нет в помине, А я ложусь на кухне спать, Успевая помечтать, Как я пиво буду ждать В магазине.